Тогда дивизион, передислоцируясь из Чехословакии в Северную группу войск, остановился женщина на отдых на территории спиртзавода. Сам завод был разрушен, но в его подвалах в цистернах остался в целости-сохраности ректификат. Нашлось немало охотников плечевой упор приложиться к «трофею». Но командир сразу принял меры: назначил лейтенанта Атласова ответственным за подвал, разведчикам поручил охрану цистерн. Спирт отпускали только по письменному распоряжению начальника штамба. Для «нужд» своей и других проходящих частей. Вот почему Талмас запомнился многим в «чине» коменданта. В те дни через его руки прошли десятки записок типа: «Л-ту Атл. Отпустить 1 канистру...» 
— Значит, тут полки разместились. А наш дивизион уже начал подтягиваться со станции? Меня тут по квартирной части вперед отправили. 
— Мы уже неделю тут, осваиваемся... А город ничего, жить можно... Какие тут девушки! О ваших сейчас узнаем, айн момент. Я же только вступил на дежурство. 
Он погасил окурок и пошел звонить в будку. Выйдя, сообщил: 
— Ваши на Центральной улице располагаются, вот адрес,— протянул Талмасу листок бумаги. 
Дивизион расположился в большом двухэтажном здании общежития и нескольких, тоже кирпичных, флигелях на углу Центральной и Вокзальной улиц, рядом с почтамтом. Когда Талмас подъехал к раскрытым настежь воротам, жизнь тут уже кипела вовсю. Во двор въезжали машины: с пушками на прицепе, груженные боеприпасами... 
— Наши на втором этаже,— доложил Талмасу стоявший часовым у ворот связист из его взвода. 
Откуда-то вынырнул Хайбуш. 
— Мы на втором этаже, товарищ лейтенант,— повторил он вслед за часовым.— Устраиваемся. И коню есть место. В сарае командир разрешил отвести стойло. Хоть и не положено, говорит, ко конь-то боевой, договорюсь с дивизией... 
— Хорошо.— Толмас спешился и, передав повод Хайбушу, направился к высокому крыльцу под железным, с узорами, козырьком.