А мне не дают покоя мысли смогут ли эти товарищи с надлежащим тактом и пониманием отнестись к новым партизанам? Смогут ли преодолеть понятное в таком случае чувство отчужденности и недоверия нелгун к людям, еще вчера служившим врагу? Ведь легко, ох, как легко обидеть человека подозрительностью, недоверием, озлобить его. А ведь с обиженными, а тем более с озлобленными, не навоюешь. Найдут ли Павловский, Лобач и Козеха отзвук и понимание в сердцах людей, которые болезненно чувствуют свою вину перед Родиной?
В партизанский отряд подпольщика отправляли лишь тогда, когда ему действительно уже нельзя было оставаться на месте, но в отряде не принимали невооруженных.
Собрав отряд, Павловский прежде всего сказал новичкам, что его можно звать просто Юрием Афанасьевичем. А далее начал читать статью из газеты «Правда», где говорилось об освобождении нами 2000 военнопленных из лагерей смерти у города Сумы.
— Среди оккупантов,— рассказывал Павловский,— царили страх и паника: железнодорожные мосты вокруг города были взорваны. Уничтожен был мост и в самом городе. Эшелоны простаивали.
Тогда оккупанты решили гнать пленных пешим строем. Их, босых, голодных и обессилевших, гнали в мороз по колено в снегу по глухой, занесенной сугробами дороге. Подгоняли выстрелами, каждый шаг пути стоил чьей-нибудь жизни...